Дело Лейкина - Страница 4

– нет для насничеговеселеенемецкихтрупов. Несчитай дней.Не считайверст. Считайодно: убитыхтобою немцев.Убей немца! – этопроситстаруха-мать.Убей немца! – этомолит тебядитя. Убейнемца! – этокричитродная земля.Непромахнись.Не пропусти.Убей!»

Эренбургслужил усатомугенсеку верно.И ни разу непромахнулся.И не пропустил.И был всегданужен. Потомуи уцелел.

То ли я незнал деталейзаседаниякомсомольскогобюро, о которомты такподробноговоришь,Сережа, то лизабыл о нихсейчас. Забыля, и тольковспомнилпослепрочтениятвоего воспоминания,и о том, чтоименно КостюченкопредложилисключитьМишу изкомсомола. Ио том, что оноказал нажимна членовбюро и толькопосле этогорешение обисключенииМиши быловсе-такипринято снебольшимперевесом.

Мне АнатолийГордеевич казалсявесьмалиберальнымчеловеком. Когдая сдавал ему экзаменпо спецкурсу«Спектральнаятеориясамосопряженныхоператоров»,он удивилменя тем, что,не задав ни единоговопроса, дал мнедве задачки иотпустил надва часа навсе четырестороны.

Я помучалсянемного с задачками.Никаких идейне возникало.Тогда я нашелГену Хенкина,которыйсчитался унас тогдасамым продвинутымв этойобласти. Ипопросил его мнепомочь хотябы с первойзадачкой, гденадо былонайти нормунекоторогооператора.Гена подумалкакое-товремя исказал, что незнает, как ее делать.На моесчастье тамоказалсяСаша Олевский.И мы с Генойкинулись кнему. Саша, к моемубольшомуудивлению, сзадачкойтоже несправился. Скореевсего, емулень былонапрягатьсяв тот момент(как,наверное, иГене тоже). Сашаувидел вкоридорекого-то изсвоихстаршихзнакомых.Попросил его.Знакомыйпробурчалчто-то пропреобразованиеФурье иубежал. Сашапоразмыслилнемного и рассказалГене, какзадачкуделать. Гена пересказалвсе мне.

Я побежал кКостюченко.Рассказалрешение ему.Костюченкорешение, естественно,одобрил испросил провторуюзадачку. Ясказал, чтона вторую задачкуу меня уже неосталосьвремени,поскольку явсе времяпродумал надрешениемпервой. Но Костюченкопристыдилменя. Онсказал: «Нучто вы мнетут сказкирассказываете.Я же вижу, чтопервуюзадачку высделали сразу.А со второйнесправились. Таки надо былосказать». Ипоставил мнесамую моюнезаслуженнуюна мехмате пятерку.

Видно,либерализм былприсущКостюченкоот рождения.Но реальнаяжизнь внесласвоикоррективы. АнатолийГордеевич былчленомпартийногобюро.Пришлосьжить попословице:«Назвалсягруздем –полезай вкузовок». Аможносказать иболее грубо:«В номерахслужить –подол заворотить».

Ты,Сережа,мимоходомсообщаешьнам о том, чтоКостюченко «известенкак научныйруководительбудущегоректора МГУВ.А.Садовничего».Может быть,стоило (тоже хотябы мимоходом)упомянуть такжео том, как ичем отличилсяСадовничий,чтобы статьректором?

Садовничийвсе годы активноработал накоммунистов,входил в парткомымехмата иМГУ. Онзанималответственныепосты в приемнойкомиссии в 70-х – 80-хгодах. В тевременапроводиласьрезкаядискриминационнаяполитика поотношению к абитуриентам-евреям.Носители математическихдипломов с погонамиКГБ вкарманахпрямо-таки зверствовалинамехматскихвступительныхэкзаменах. Садовничемуи ему подобнымобязанымальчики идевочки севрейскимимордашками полученнымиморальнымитравмами исвоимиискалеченнымисудьбами. Ноты, Сережа,видно, незахотел «поименновспомнитьтех, ктоподнял руку».

И ещеодна цитатаиз твоего воспоминания.

«Решениебюровзволноваловсехстудентов нашегокурса. Этособытиегорячообсуждалосьи в перерывахмеждузанятиями, ив общежитиизоны Б, где мытогда жили.Многих возмущалогрубоевмешательствопартбюро.Некоторыенамеривалисьдать открытыйотпор такомудиктату».

Неисключаю,конечно, чтодля кого-тоситуациявыгляделаименно так,как тырассказываешь,Сережа. Но, вовсяком случае,не для меня.Возмущало лименя «грубоевмешательствопартбюро»? Яникогдатакое несказал бы.Вмешательствовсякого родаидиотов,полу-идиотов,наивныхдурачков,подонков,полуподонков,и всякихдругих в моюжизнь сталонастолькопривычнымдля меня, чтоя уже усталвозмущаться.Я думалтолько о том,как ИХперехитритьи смягчитьэтовмешательство.«Открытыйотпор»казался мнедовольнонаивнымрешением. Внашейкомпании (акомпаниянаша – этоМарикМельников, ВаляВулихман, ЛешаПоманский,БэлаБеленькая, АркадийШапиро, ЛенаЕфимова, МайяХерц и я) всеполагали, чтовыговор Мишеили даже строгийвыговор былбы неплохимрешением, позволяющимобманутьгэбэшников ипартийцев.Но, ксожалению,никто из насне зналтогда, какэту мысль донестидо всеобщего сознания.И мы надеялись,что бедакак-товсе-такиобойдет Мишустороной.

Общее собраниеслегкапожурилоМишу ивыразилосвоенеодобрениедействиям бюро.Партийцы игэбэшники немоглидопустить,чтобы этотбунт осталсябезнаказанным.И тут всезакрутилосьс гораздобольшей силой.

Ты, Сережа,пишешь, что«Миша Лейкин,конечно, небыл антисоветчикомв полномсмысле этогослова». Ну почемуже так? Относительносуществующихзаконов и порядковон был самымнастоящимантисоветчиком.Он резкокритиковалсоветскихгенсеков, считаяодного из нихпреступником,а другогонегодяем (и,по всейвидимости,преступникомтоже). Советскаявласть былавластьюгенсеков. Инесогласие сихдействиямиявлялось вполнеопределеннойантисоветскойпозицией. ТакчтоантисоветчикомМиша,безусловно,был. Ипартийцы игэбэшники правильноэто все поняли.И всоответствииссуществовавшимитогда порядкамии законами,действовалиоченьпоследовательнои логично.

Более того,мне кажется,что они дажесмягчалиМишину вину.Ведь на самомделе, всоответствиисдействующимисоветскимизаконами, онбылпреступником.